Теперь нас может спасти только сердце, потому что нас уже не спас ум©
В сегодняшнем выпуске биографического метода расскажу про хор. Он был "частичкой" ансамбля имени Исаака Дунаевского - кроме нас, в нем участовали вокальный и танцевальный кружки. Ансамбль считался детско-юношеским, поэтому и репертуар был соответствующий. Например, было много "шедевров" малоизвестных авторов про родину. Все они будто писались на один мотив и напоминали набор штампов с унылой рифмой. Но были и другие песни, ради которых стоило терпеть ура-патриотические рулады. В первую очередь - сам Дунаевский. Конечно, там тоже хватало "земли родной", но музыка и тексты! От них веяло величием - не ходульно-слащавым, для демонстраций, а подлинным. Когда пели ту же "Дорогую мою столицу" или "Летите, голуби", возникало чувство причастности к чему-то большому и важному. От этого почему-то холодела кожа на голове, а сердце заходилось в непонятном экстазе. И хотя "Дорогую столицу" я с тех пор не люблю (наверное, "перекушала" - ее пели на каждом концерте), многое вспоминаю с любовью и благодарностью. Например, "Школьный вальс", "Скворцы прилетели" и, конечно же, "Голубей". У нас в холле даже висела картина, где голубиная стая парила над зелеными холмами.
Но самые красивые вещи были те, которые считались "внепрограммными". Это был "Романс" Свиридова из фильма "Метель" и вальс Доги из "Ласкового и нежного зверя". Слов там не было, только вокализ. И это даже к лучшему. Не было лишней смысловой нагрузки, можно было целиком растворяться в мелодии. А она звала, что-то обещала, рассказывала истории, которые произошли еще до твоего рождения... И я сама как будто становилась частью этих историй. И "Романс", и "Вальс" исполнялись на несколько голосов, мне всегда доставалась нижняя партия. И меня это не огорчало, хотя я почему-то любила высокие голоса. В этих партиях было что-то глубокое, вкрадчивое, неотвратимо берущее за душу. До сих пор обидно, что эти произведения нечасто звучали на концертах.
читать дальше

Но самые красивые вещи были те, которые считались "внепрограммными". Это был "Романс" Свиридова из фильма "Метель" и вальс Доги из "Ласкового и нежного зверя". Слов там не было, только вокализ. И это даже к лучшему. Не было лишней смысловой нагрузки, можно было целиком растворяться в мелодии. А она звала, что-то обещала, рассказывала истории, которые произошли еще до твоего рождения... И я сама как будто становилась частью этих историй. И "Романс", и "Вальс" исполнялись на несколько голосов, мне всегда доставалась нижняя партия. И меня это не огорчало, хотя я почему-то любила высокие голоса. В этих партиях было что-то глубокое, вкрадчивое, неотвратимо берущее за душу. До сих пор обидно, что эти произведения нечасто звучали на концертах.
читать дальше
